Современная западная философия - философия истории

Из такого понимания следует принятое в XX в. разделение Ф.и. на две разновидности. Первая осуществляет философскую тематизацию, исследование и осмысление исторического процесса как определенной бытийной сферы, как одного из главных контекстов существования человека. Такую Ф.и., наиболее ярко воплощенную в классических образцах (Дж. Вико, Гердер, Гегель, Маркс и др.) и имевшую явное преобладание в истории существования этой философской дисциплины, принято называть онтологической, материальной, или субстанциальной Ф.и. (в рус. философском языке еще историософией). Второй тип Ф.и., связанный с осмыслением природы исторического познания, соответственно обозначается как критическая, рефлективная, аналитическая Ф.и. (последнее название распространено в англоязычной литературе по Ф.и., где большинство работ по эпистемологии и методологии исторического познания написано представителями аналитической философии). Развитие этой философской дисциплины в XX в. характеризуется тем, что доля субстанциальной Ф.и. в ней неуклонно сокращается, а число работ критико-аналитического типа растет.

Субстанциальная Ф.и. стремится к решению нескольких основных задач. Прежде всего к уяснению природы исторического и к установлению главных причин и факторов движения истории. Указание таких структурных моментов позволяет, с одной стороны, представить историю как особую сферу, наделенную своей бытийной спецификой, а с другой показать ее структурированность, упорядоченность и, соответственно, представить ее как нечто понятное или рациональное. Решение этой задачи сопряжено, как правило, с утверждением господства в истории всеобщностей того или иного рода. Постижение таких всеобщностей, как законы истории в целом или же законы ее отдельных этапов, как фундаментальные факторы (природные, биологические или другие), обусловливающие социогенез и социальную динамику, понимается как постижение существенного, т.е. главного и определяющего содержание и ритм истории. Конститутивным признаком такого понимания задач Ф.и. является установка на сущностно-онтологическое постижение исторической жизни, на метафизику истории. Это всегда концептуализация ее первоистоков, фундаментальных структур, последних или высших движущих сил.

Другая задача этого типа Ф.и. продиктована стремлением осуществить процессуальное членение исторической жизни. Расчленение истории на эпохи, этапы, стадии и другие относительно замкнутые в содержательном отношении сегменты позволяет изобразить ее как упорядоченный процесс, каждый этап которого обусловлен в значительной мере предыдущими и, в свою очередь, детерминирует будущие стадии истории. С этим связана также задача выявления некоей общей формы или "фигуры" протекания истории. Констатация того, что история движется по восходящей линии, по кругу или спирали, призвана дать решение проблемы отношения между всеобщим содержанием истории и ее конкретными и многообразными проявлениями. Такая констатация позволяет также выявить характер отношения между прошлым, настоящим и будущим.

Завершающей задачей субстанциальной Ф.и. можно считать попытки выявить "смысл истории", ее "назначение". Такое прочтение истории обычно ограничивается двумя крайними позициями. Первая заключается в полагании объективного всеобъемлющего исторического смысла. Историческая жизнь индивида есть пребывание или деятельность в охватывающей его смысловой сфере. Смысл истории усматривается в реализации определенных принципов, идей, сущностей или ценностей. Такие объективно существующие всеобщности конституируют историческую жизнь человечества в организованное, упорядоченное целое, прозрачное для философской рефлексии. Сама эта рефлексия, прозревая и утверждая смысл исторической жизни, служит либо целям более адекватного и полного понимания божественного замысла относительно человека и его истории, либо целям просвещенного освобождения человечества, полной реализации "сущности человека", воплощению неисчерпаемых творческих возможностей человечества и т.п. Как правило, подобная всеобщность является и определенным антропологическим тезисом, призванным выразить предназначение человека. Вторая позиция противоположна первой. Она связана с утверждением того, что исторический смысл инновационно порождается, постоянно созидается субъектами исторической жизни; историческая деятельность субъектов различных формаций не имеет заданного, предопределенного характера и в своем смыслопродуцирующем аспекте является во многом недетерминированной и открытой; исторический смысл просто совпадает с историческим существованием.

Хотя уже после Гегеля интерес к онтологической Ф.и. стал спадать и приоритет в построении "больших историософий" перешел к представителям новой науки социологии, первая треть XX в. отмечена появлением новых субстанциальных построений, причем философско-исторические учения Шпенглера и Тойнби вызвали очень большой резонанс. Однако эта популярность была обусловлена не только оригинальностью их конструкций, но и тем, что они были созвучны атмосфере глубокого социального и культурного кризиса, охватившего Европу после первой мировой войны. В целом же время подобных Ф.и. ушло, и в последующем по существу не было попыток создать единую концептуальную картину всемирной истории. Субстанциальная Ф.и. свелась в настоящее время  в основном к изучению и интерпретации своей собственной традиции. Философско-историческая мысль осознала всю проблематичность оперирования сущностями, которые традиционно полагались в качестве крупномасштабных субъектов истории, воспринимавшихся также и как носители исторического смысла ("дух народа", "нация", "государство" и т.п.). Общим стало и представление о невозможности универсального телеологического детерминизма. Поэтому стала сомнительной тематизация какого-либо будущего или тем более окончательного исторического состояния, которое необходимо должно наступить и способно поэтому объяснить прошлое и настоящее через их движение к этому состоянию. Некоторые функции субстанциальной Ф.и., в первую очередь те, что были традиционно связаны с установлением некоего общего "диагноза эпохи", перешли к другим сферам знания, прежде всего к теоретической социологии. Эту ситуацию можно рассматривать как известное завершение процесса перехода функций Ф.и. к социальным и гуманитарным наукам, который начался еще в XIX в., когда эти науки стали обретать статус самостоятельных академических дисциплин. С этого же времени начала формироваться и завоевывать признание Ф.и. второго типа. В "критике исторического разума" Дильтея, в исследованиях по логике исторического познания Виндельбанда и Риккерта, в дискуссиях по проблемам историзма, в анализах природы исторического познания Кроче, Коллингвуда и др. была заложена и развита традиция критической Ф.и. В 1940-50-е годы к исследованию природы исторического знания подключился целый ряд философов, в том числе воспитанных в аналитической традиции (Гемпель, М. Мандельбаум, Берлин, А. Данто, Дрей, М. Уайт и др.). В современной западной философии, особенно в англоязычном философском мире, спекулятивные Ф.и. уже не вызывают интереса, и под Ф.и. обычно понимается ее критическая или аналитическая форма. В этой Ф.и. сложился в качестве основного следующий круг проблем. В чем состоит специфика исторического знания, каковы его связи с донаучным историческим сознанием, со смежными социальными и гуманитарными науками? Каково соотношение понимания и объяснения в истории? Применяют ли историки общие с другими науками схемы объяснения, или же есть специфические формы исторического объяснения ? Существуют ли законы в исторической науке ? Или же история в своих объяснениях заимствует законы из других наук из психологии, социологии, экономики и т.п.? Каково значение ценностных суждений в историческом познании и как наличие таких суждений соотносится с объективностью исторического знания? Существует ли теоретический уровень исторического знания, или историческая наука ограничивается только описаниями фактов и событий? Как строится историческое описание (нарратив)? Можно ли считать, что нарратив заключает в себе определенную логику понимания и объяснения? Как соотносится исторический детерминизм со свободой воли, рациональностью и другими феноменами человеческой природы? Уже по этим вопросам можно судить, что для критической Ф.и. характерен рефлексивный уровень анализа: ее предметом являются процедуры и формы исторического знания, их соотношение с другими типами знания, с философией сознания и действия.

Ю.Л. Кимелев

Философия истории. Антология. М., 1994; Риккерт Г. Философия истории. СПб., 1908; Философия и методология истории. М., 1977; Лооне Э.Н. Современная философия истории.  Таллин, 1980; Барг М.А. Эпохи и идеи: становление историзма. М., 1987; Коллингвуд Р.Д. Идея истории. Автобиография. М., 1980; Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991; R. Aron. La philosophic critique de l&histoire. P., 1964; E.H. Carr. What is History. L., 1986; W. Dray. Philosophy of History. Englewood Cliffs, 1993.